Настя Пальчикова: Соня

Недавно обсуждали с моей "родней по юности", Дмитрием Якушиным, что есть искусство и при шли к выводу: то что цепляет. Так вот этот рассказ цепляет.(сср). Взял тут

Мы с Соней никогда не ходили по одной. Всегда вместе. Соню бесило, что я опаздывала, меня бесило, что Соня приходила вовремя. Соня рисовала, я писала рассказы. В 15 лет мы сидели на крыше моего дома, пили вино и представляли, как им там живется без нас на других звездах. Не без человечества, а конкретно без меня и Сони. По всему выходило, что живется им там не очень. Потому что мы с Соней были заебательски веселыми девицами. Могли, например, пешком идти ночью через кладбище, могли ночевать в подъезде на чужих санках, могли трахаться с мальчиками в том же подъезде. Могли пить спирт из трехлитровой банки. Могли устроить акцию на главной улице города (я с лицом, выкрашенным в цвета российского флага, играла на виолончели, Соня с лицом, выкрашенным в цвета российского флага, чертила мелом на асфальте. Акция называлась "свободу нам", свободы в 90-е было до блевотины, поэтому нам дали только денег, что было, конечно, нужнее).
И вдруг Соне сделали большую выставку за границей, а мне вручили премию Аксенова. Тогда мы с Соней - все еще 15летние - стали знаменитыми на весь двор. Все полученные деньги сложили в железную баночку из-под дерьмового кофе, баночку закопали за моей школой - по той причине, что я училась в элитной школе и за ней закапывать было надежнее, чем за Сониной районной. На следующий день баночку кто-то выкопал и спер. Я пошла разбираться с директором, но деньги так и не вернули.
Сонина мама как-то не особенно нами интересовалась, пока не уперлась в тот факт, что мы подожгли администрацию Ленинского района. После этого она перерыла наши чердачные залежи, обнаружила спизженные из ее квартиры собрания сочинений и "Джанки" на английском. Повесила на чердак замок, поохала, дала нам по подзатыльнику, пошла жаловаться моей маме и таким образом узнала, что лучшая подруга ее дочери не живет дома уже года два. Сонина мама поставила под сомнение все мои победы на музыкальных конкурсах и вообще поставила меня под сомнение. Соня всячески пыталась доказать, что я реальна: писала мои портреты, приводила меня ужинать и просила поговорить по-французски. Потом в меня влюбился Сонин брат, Сонина мама остановилась на мысли, что я воображемый друг их семьи и махнула на меня рукой. Тогда мы с Соней и братом развернулись на полную катушку.
А потом вдруг я стала взрослой, воспитанной и умной, а Сонина семья уехала в Китай. Это был самый странный выбор для еврейской семьи. В общем-то, долго они там и не продержались. Переместились в Америку. Там Сонины следы потерялись окончательно. Хотя я была готова много-много говорить по-французски.
Час назад мне пришла смс-ка с незнакомого номера: "Соня Лившиц погибла". Долго восстанавливаю информационный путь - через знакомых соседей - добираюсь до Сониного младшего брата. За все это время Соня успела стать внятно крутым дизайнером интерьеров, забить на дизайнерство, стать флористом и потом погибнуть на дороге между двумя американскими городками, названия которых я никогда не запомню. Соня ехала на открытие своей выставки последних работ. Там было пятнадцать рисунков про детство, двор и меня.
Я как-то вдруг ощутила, что удельный вес мира сильно уменьшился без тебя. Говорят, что рано погибают гении. Хрень. Куча гениев прожила до глубокой старости, так что это оправдание не подходит, найди другое, Соня.
Мы с Соней родились в один день (27 мая) и представляли, что очень круто: на наших могилах будут стоять одни и те же даты.

оригинал