среда, 8 июня 2016 г.

Корчной против всех: к смерти великого шахматиста


Дмитрий Крюков – о человеке с удивительной судьбой, который всегда опережал время.
На 86-м году жизни ушел один из самых сильных, странных, жестких, талантливых шахматистов в истории. Из современных героев его история чем-то похожа на историю Златана Ибрагимовича – но пока Златан еще играет, такие аналогии не могут быть полностью точными. Впрочем, сравнить Корчного можно не только со Златаном.
Корчной – это футбольная сборная Голландии. Попади Роб Ренсенбринк на последних минутах финала чемпионата мира-1978 не в штангу, а в ворота, история могла пойти иначе. В том же 1978-м Виктор Корчной сравнял счет в матче за звание чемпиона мира с Анатолием Карповым, проигрывая 2:5, но уступил в последней партии. До сих пор голландцы не выигрывали чемпионатов мира, не стал чемпионом мира и Корчной. Чемпионаты Европы покорялись и им, и ему.
Корчной – это Ариц Адуритц. С годами он становился только лучше и периодически громил молодежь, когда ему самому уже было за семьдесят.
Корчной – это Златан Ибрагимович. Многие его шутки были неудачными, его эго – огромным, его характер – тяжелым. Но все это можно простить гению. Как и Ибрагимович, Корчной был чемпионом сразу нескольких стран (СССР, Швейцария); как и Златану, Корчному не дались главные титулы мира (разве что кроме шахматной Олимпиады).
Шахматисты, простите меня. Вы и так напишете и прочитаете множество текстов про Виктора Корчного в ближайшие дни. Сейчас я адресую эти строки молодой аудитории – возможно, другого шанса у меня (и у этих ребят) не будет.
Корчной – возможно, наряду с Паулем Кересом – считается сильнейшим шахматистом, который так и не стал чемпионом мира. Вы вообще можете представить эти ощущения? Несколько раз быть от главного успеха в своем деле на расстоянии вытянутой руки – и не дойти.
Корчной – это Йохан Кройфф, который не шел на компромиссы, рубил сплеча, иногда делал глупости, из-за этого наверняка много потерял – но остался самим собой, великим и узнаваемым.
О Корчном в позднесоветские времена говорили мало хорошего, да и сейчас он не в тренде: эмигрировал, много критиковал. Но если присмотреться внимательно, то он был их тех, кто делал лучше, чем говорил. Вот вам история: уже в возрасте за семьдесят он ездил из Швейцарии в Вологду, чтобы провести сеанс одновременной игры с несовершеннолетними осужденными Вологодской воспитательной колонии. Подозреваю, что не каждый, кто громко заявляет о своем патриотизме, сможет такое повторить.
В детстве Виктор Корчной пережил блокаду Ленинграда, его отец погиб на фронте. Сам Виктор выжил и зацепился. Он цеплялся всегда, кусал и не отпускал, защищался и рубил, а то, что летели щепки – что ж, такова жизнь.
Но я уважаю Корчного не только (и даже не столько) за Багио, Мерано, шахматные Олимпиады и бойцовские качества. Самое потрясающее воспоминание о Корчном для меня то, как он в 70 лет разгромил всех и выиграл турнир в швейцарском Биле. В семь-де-сят лет. Каждый тур радиоведущие, зачитывая сводки спортивных новостей, ждали, когда он оступится. Но он не оступился, опередив в итоге корифеев Гельфанда, Свидлера и Грищука.
Знаменитый поэт Виктор Соснора написал на своем сайте: «Феогнид» — последние стихи, которые я написал. Больше стихов не будет. Еще ни один из уважающих себя поэтов не написал ни строчки после 70, и так во всем мире. Благодарю за внимание». Парни, я в 33 испытываю некоторые сложности на футбольном поле с ребятами, которые моложе меня лет на пятнадцать. Виктор Корчной в 2011 году на турнире в Гибралтаре обыграл Фабиано Каруану, одного из топ-игроков мира. В 80 лет. Дай Бог каждому из нас так противостоять возрасту, времени, старости.
Да простит меня Анатолий Евгеньевич Карпов, у меня нет к нему никаких личных претензий. Но в детстве, читая его по-советски корректную книгу о матчах с Корчным, я не мог заставить себя поддерживать Карпова. Я болел за Корчного.
Это было примерно то же ощущение, как при просмотре мультфильма «Ну, погоди». Сложно заставить себя переживать за аккуратного, хорошего, но слишком положительного зайца. И ты смотришь такой в сто двадцать пятый раз и думаешь:
Ну вдруг сейчас волк его все-таки съест? Ну хоть раз? Ну вдруг?
Ну пожалуйста...
Фото: РИА Новости/Виталий Арманд