— Для выяснения реального положения банков и других финансовых организаций нужно ввести уголовную ответственность их руководителей, — сказал президент Российской Федерации Владимир Путин в послании к Федеральному собранию.
Безвестные (что жаль) спичрайтеры главы государства вложили в эту короткую фразу столько метафизики, что у меня захватывает дух, как у того философа, который восхищался:
— Звездное небо надо мной! Ах! Моральный закон во мне! Ух.
Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне дна. Не иначе, не обошлось без Высшей школы экономики, ведь узнают конец ретивых по порывистым шагам, — как сказал древний поэт.
В самом деле, трудно выяснить реальное положение финансовых организаций, не вводя уголовной ответственности. Да что там, это практически невозможно.
Так, в начале Ренессанса, когда махровое такое Средневековье уже закончилось, пытки решено было прекратить, поскольку подозреваемые от боли на себя наговаривали. Но долго оставался еще такой действенный инструмент, как демонстрация им орудий пытки. Если государству нечего демонстрировать — не узнает оно правды, не выяснит ничего. Ибо государство — это аппарат устрашения и насилия, как учили нас классики XIX века практически хором.
В этой связи никак не могу не поделиться с вами недавними библиографическими открытиями. Отыскалась мне тут на чердаке книжка, к сожалению, без заголовка, отодрали. Зато на последней странице стоит год печати — 1882. В книжке (а это роман) рассказывается о приключениях некоего юного крестьянина. Отец этого парня сбежал от барина, с ним вся его семья; так вышло, что родители скрылись где-то в степях, а отбившегося от них парня поймали-таки под Москвой. На тот момент его главная вина заключалась в том, что ходил по Руси без метрики, то есть свидетельства о рождении. Метрика же хранилась в Херсонской губернии, в храме, где его крестили. Вместо того чтобы сделать запрос, парня послали туда по этапу, и с метрикой на руках — тюремным же порядком назад в Москву. Книга состоит из описаний нравов российских тюрем. Время было такое, оттепель, крестьян недавно освободили, реформы стали проводить — в общем, тогдашний «пипл» жадно «хавал» рассказы об обездоленных.
Парень (роман от первого лица) описывает, как тюремная братия приняла его:
— Дай на парашу!
То есть на общак. Последнюю копейку отдал, отстали. Прибыл в камеру дьяк. У дьяка денег не оказалось. Тогда заключенные построили «церковь», то есть нечто вроде сталинской пирамиды из живых людей. На вершину живой конструкции подвесили этого самого дьяка, точно он колокол, и давай его мутузить. Ну и умер дьяк.
Наконец, в камеру попали банкиры, а поскольку дело было где-то на юге России, автор и не скрывает, что это жиды. Евреи то есть. Эти банкиры вывозили золото за границу, ну и соответственно погорели за свой офшорный бизнес. Заключенные попросили с них платы «за парашу», банкиры оказались как назло совсем голые, но уже к вечеру к воротам пришла вся еврейская община, принесла денег, самовар, лакомств.
— И стали эти жиды как бы у нас хозяева, потому что и харч у них был, и денег ссужали, а кто в нужде, так и просто дарили, — пишет автор.
Пока жиды правили в камере, заключенные пили чай, трескали баранки, и все было хорошо. Но потом их погнали куда-то дальше, и свинцовые мерзости вернулись, как только кончились баранки.
Поучительная история, на мой взгляд. Как говаривал писатель Эдуард Лимонов, сильного человека тюрьма только сильнее делает. Реальный сектор, воплощенный в романе беглым крестьянским подростком, предпочитает откупиться. Скрепы, то есть дьяк, не гнутся, на то они и скрепы, и это плохо заканчивается. И только бизнес в состоянии воспроизвести еще и еще раз вокруг себя матрицу нормальных гражданских отношений даже там, где их не может быть по определению.
Фискальная эффективность силовых структур применительно к реальному сектору несомненна. Применительно к скрепам — уже сомнительна, а применительно к бизнесу — бесполезна. Статья найдется на всех, но всех не пересажаете.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
0 коммент.:
Отправить комментарий